Писатель-журналист, краевед,
участник Великой Отечественной войны
Родился я 16 ноября 1926 года в деревне Крутовражье, Потняковского сельсовета, Кикнурского района, Вятской губернии.
Отец – Тихон Петрович (единственная фотография, сохранившаяся в семье),
мать – Хиония Андриановна, слева Михаил,
(фото 1933 г.)
Вспоминается раннее детство. Разлюбезная моя бабушка Настасья Демьяновна, когда мне было от роду пять лет, научила меня читать. Помню, стены в избе были оклеены грубыми из толстой серой бумаги газетами. Все газеты назывались «За коллективизацию». Слова печатались отчетливо и бабушка водила моим указательным пальцем по стене: «аз, буки, веди, глаголь… Запомнил? Потом принялись за слова, слова непонятные: бри-га-дир, кол-хоз, ку-лак, бед-няк… В районе шла тогда коллективизация деревни и вся газета была насыщена этой темой.
Книжек я до самой школы в глаза не видел. В первый класс пошел в с. Потняк, но проучиться мне пришлось недолго. После первого класса забрал отец семью – жену и троих детей – и отправился на заработки. Ремесло он имел хорошее, пилил продольной пилой лес на доски, пол, косяки. Уехал он из деревни не один, подались на сторону и другие вольные люди. Уезжали, чтобы не вернуться, да не у всех вот получилось. Так вышло и у отца. Увез семью сначала в Казань, потом в Уфу, а затем аж до Сызрани добрался. Оттуда беременную жену с двумя детьми отправил обратно домой, а меня, как старшего из детей оставил с собой.
Вскоре отец с ватагой таких же вольных людей, решил двинуться в Сибирь, в Красноярский край. Ехали пароходом, поездом, добрались до Енисея, и вниз по течению добрались до Стрелки – это большой деревянный поселок. Тут и остановились. Пилили мужики тес, пол на разных стройках. Одна стройка заканчивалась, ехали на другую и так до села Рыбное на Ангаре. Здесь прожили года два. В Рыбном я окончил начальную школу. Здесь отец трагически закончил в 1937 году свой жизненный путь. И остались мне в наследство продольная пила, да кое-какое барахлишко. Я оказался в детском доме села Рыбное. Прожил тут почти год. Переписывался с матерью, она настойчиво звала домой. И летом 1938 года отправили меня домой. Ехал я обратно по тому самому пути, по которому когда-то двигались с отцом: Красноярск-Самара-Казань-Йокар-Ола. Здесь, в Красном городе, добрался до колхозного рынка и стал искать земляков. Нашел подводу из деревни Жуково Санчурского района, а это от нашей деревни всего верст пятнадцать. Добрый человек – дядя Тимофей довез меня до своей деревни, накормил, уложил спать. А утром показал дорогу – все лесом, лесом - и выйдешь, сказал, к деревне Люя, а там и ваша деревня рядом. Так с материной подушкой под мышкой и вернулся я после долгих скитаний в родное селение. Было мне тогда около 12 лет.
А вскоре началась трудовая жизнь. На другое лето я вместе со сверстниками полол и теребил лен, жал серпом рожь и овес в колхозе. У матери нас было четверо, я за старшего.
Учиться мне дальше не пришлось. В 1938 году в Потняке семилетней школы не было, в 5-й класс надо было идти в Кикнур. Нужно было иметь постель, одежонку, чем-то кормиться. У матери ничего этого не было. А учиться хотелось.
Наступил 1941-й год.
Мне шел 15-й год, когда началась война с немцами. В первые же дни собрал нас подростков председатель колхоза и объявил, кто на какой лошади будет работать. Мужики уходили на войну. В 1942 году по разнарядке сельсовета попал я в ФЗО (фабрично-заводское обучение), отправили под Свердловск на станцию Сортировочная. Перекантовавшись зиму, мы с другом удрали домой. Но тут из райвоенкомата прошла приписка нашего брата с 1926 года рождения к военно-учетному столу.
на фото: школа ФЗО
ст. Сортировочная
1942г.
И вот осень 1943 года. Во второй половине октября нас, четверых мальчишек из деревни, вызвали в военкомат и приказали быть готовыми к отправке в армию. Мне не было еще и семнадцати лет. Седьмого ноября на одной подводе мы выехали в Шахунью, а дальше в Киров. В Кирове к эшелону подцепили еще несколько вагонов и поезд двинулся не на запад, как мы ожидали, а на Дальний Восток. И вот где-то через месяц пути, в телячьих вагонах прибыли в Приморский край на границу с Манчжурией, оккупированную Японией. Проходим мы в м. Барабаш карантин - и вот он – Ключ Малоказачий – место расположения третьего батальона 261 стрелковой бригады. Кругом сопки, покрытые редким молодым дубняком, ни одной российской березки. Здесь мы проходили курс молодого бойца.
Второго февраля 1944 года принял военную присягу и пожелал ехать учиться в окружную школу снайперов, расположенную на станции Раздольная. Здесь изучали воинские уставы, учили ходить по азимуту, ориентироваться на местности. Словом учили воевать с японцами. Так через полгода я стал сержантом. Направили в свой же батальон и в свою же роту, поручили командовать стрелковым отделением.
Шло время. Наступил год 1945-й, год нашего испытания в войне с Японией. 261 бригада была преобразована в 535 стрелковый полк.
В первых числах августа наш батальон подняли глубокой ночью по тревоге. Многие подумали, что это снова надоевшая учебная и оделись,
обулись кое-как. Но проходил час, другой, а движение вперед не прекращалось. Шли весь остаток ночи и целый день к ближайшему участку манчжурской границы. Перешли границу. Первый китайский город на пути приграничный Дуннин. Атаковали его с ходу при поддержке танков, а потом и другие пошли города. Затем наша часть перешла границу Кореи и освобождала ее порты Наджин и Чхонджин на Японском море. К зиме все основные операции, несмотря на подписанный 3 сентября представителями СССР и США акт о капитуляции Японии, были закончены и наш батальон зимой 1945-46гг нес комендантскую службу в г.Тумынь. Долго мы на месте не стояли кочевали из города в город. Наиболее продолжительная стоянка была в г. Сингисю на северо-западе Кореи, через реку Ялуцзян стоял китайский город Андун. Туда мы ходили не раз, толкались на базаре, заходили в маленькие харчевни, беседовали с китайцами. Они относились к нам с большим дружелюбием, чего не скажешь о жителях Кореи, сорок лет оккупированной Японией.
Встал вопрос о выводе наших войск из Кореи, из Манчжурии вывели наши войска еще раньше.
на фото: Михаил Дербенёв (слева)
станция Пурён Северная Корея 1945г.
с другом
Меня направили на учебу в школу младших авиаспециалистов, что находилась в местечке Бирма Амурской области , меня зачислили на обучение в группу мастеров по авиавооружению. В декабре школа была закончена и меня забросила судьба на Южный Сахалин, освобожденный в 1945 году от японцев. В 12 бомбардировочный авиаполк Дальней авиации, где я прослужил до июня 1951 года – до демобилизации.
Так получилось, что во время службы меня стали приобщать к политике. Меня избрали секретарем комсомольской организации второй авиаэскадрильи. В апреле 1950 года мне предложили написать заявление о вступлении в кандидаты партии. Через год парторганизация авиаполка приняла меня в члены ВКП(б). В то время я начал писать стихи, которые печатались в армейской газете «Боевая вахта».
Газета «Боевая вахта» от 12 августа 1950г. №103
Стихотворение М. Дербенева «Солдатская гармонь»
Служба на Сахалине сложилась у меня неплохо. Мне присвоили звание «Старший сержант технической службы». Сахалин – отдаленный край, и воинам платили двойное жалование, и я посылал денег матери.
В июне 1951 года я демобилизовался, вернулся в родную деревню. Через пару дней после возвращения, пошел я в райком партии вставать на учет. Там спросили, где думаю работать. В колхозе – ответил я. Со мной долго беседовали, спросили об образовании, я сказал, что окончил дивизионную партшколу в 1950 году. Это, похоже, и решило мою дальнейшую судьбу. В мае 1952 года пригласили меня на работу в райком партии в качестве инструктора сельхозотдела. Райком партии рекомендовал меня для избрания секретарем парторганизации моего родного колхоза «Рассвет». Колхоз был слабый, планы по сдаче сельхозпродукции выполнял на половину, люди уезжали из деревень на Урал и в другие места.
В конце мая меня отозвали из колхоза и направили в г.Киров на трехмесячные курсы инструкторов райкома при областной партшколе.
Были созданы партийные группы по зонам МТС. Я был переведен в группу по зоне Кикнурской МТС.
Зональные инструкторы не знали покоя ни днем, ни ночью. Всю неделю мы жили в деревнях, там питались, там и ночевали. Мы, если можно так сказать, были крестьянским политруками. Нам верили, с нами советовались. Далее были должности помощник секретаря райкома, потом эта должность стала называться «заведующий общим отделом», секретаря партбюро, моего родного колхоза.
В октябре 1957 года меня перевели на работу ответственным секретарем редакции Кикнурской районной газеты «Сталинская правда». Этому предшествовала активная селькоровская работа, я писал зарисовки, стихи, которые печатались в газете.
Так я стал газетчиком. Газета издавалась маленькая, всего на двух полосах.
Осенью 1959 года я надумал все же пойти в школу, сразу в 8 класс. Было трудно, ведь я совсем не знал математики, но крепился, в школу ходили парни и постарше меня, тоже фронтовики. В ноябре 1959 года ликвидировали район. Шла хрущевская перестройка. Редакцию ликвидировали. Надо было устраиваться куда-то на работу. Меня позвал в Санчурск знакомый редактор Михаил Степанович Сучков. Новый 1960 год мы с семьей встретили уже в Санчурске. Здесь я успешно закончил вечернюю среднюю школу и в 1962 году поступил на литфак Марийского пединститута им. Крупской, который заочно закончил в 1968 году.
В 1962 году Санчурский район тоже ликвидировали, до марта 1963 года я работал корреспондентом Яранской межрайгазеты по бывшему Санчурскому району. Я писал много – зарисовки, очерки, статьи, заметки, часть отсылал в «Кировскую правду», которая охотно печатала мои материалы.
На фото: корреспондент Яранской межрайгазеты «Знамя коммунизма» 1964г.
В апреле 1965 году восстановили Кикнурский район и меня перевели заведующим отделом пропаганды и агитации райкома партии с прицелом на редактора газеты. С 16 ноября 1965 года меня утвердили редактором районной газеты «Сельские огни».
Было замечательное время. Я был молод, мне исполнилось 39 лет. Но и очень трудное время. Надо было ремонтировать старое здание редакции и типографии, подбирать кадры журналистов и полиграфистов, завозить и устанавливать в типографию шрифты и машины, бумагу и многое другое. И вот, наконец, все позади. Первого января 1966 года вышел первый номер «Сельских огней» с моей подписью.
Газету курировал сам первый секретарь райкома. В редакторстве мне пришлось поработать с тремя секретарями – В.И. Мокрушиным, Л.Н. Новиковым, А.А. Бутиным.
В 1976 году началось строительство нового здания редакции в каменном исполнении. Здание возводили внепланово, и было построено всего за три года.
на фото: на планерке у редактора 1983г.
на фото: М.Т. Дербенёв
1994г.
В должности редактора я проработал до июля 1987 года – двадцать один год. После выхода на пенсию подал заявление об уходе в связи с состоянием здоровья. За это время напечатано в районных и областных газетах почти две тысячи различных материалов.
Но оставаться без работы я не мог, мне предложили заведовать Кикнурском краеведческим музеем. Работал в этой должности четыре года и семь месяцев. За это время пополнился фонд музея, много было собрано материалов о фронтовиках. Жаль, что не удалось построить новое здание музея. Смела наши планы перестройка.
В заключение не могу не сказать, что за жизнь свою я кое-что нажил. В домашней библиотеке более 2300 томов книг самых разных авторов. Почти все они прочитаны.
Воспоминания Алексея Михайловича Рыжова – члена союза писателей России о М.Т. Дербеневе
Газета «Сельские огни» от 30 сентября 1993 г. №118 «Верность земле»
…Журналист с большим стажем. Мастер своего дела. Он самозабвенно любит книги. Принципиально внимателен к слову. Умеет понимать и ценить глубинный смысл его, важность и ответственность сказанного… Читает, читает. Много пишет сам. Через все это он стал не просто журналистом, он стал настоящим мастером слова, способным выразить себя, свою душу , свой взгляд на окружающее наиболее полно, глубоко и осмысленно через слово, всю жизнь он писал о людях, о их трудовых достижениях.
Естественно, что его дар, его настоящий талант журналиста не позволили остановиться в своем творчестве на уровне дежурного очеркиста, а подвигнуло Михаила Тихоновича к жанру рассказа, жанру трудному, где непременно необходимо внутреннее художническое зрение, особое видение мира и души человека….
Почти все его рассказы биографичны, они не выдуманы досужим умом, не высосаны их пальца, а вымучены долгим сидением за письменным столом. Они суть самой жизни, через которую прошел сам автор, либо к которой он прикоснулся сердцем и душой в тех или иных обстоятельствах жизни…
В канун 56-й годовщины Победы советского народа над фашистской Германией Михаил Тихонович Дербенев удостоен высокой награды - он отмечен Дипломом и премией имени поэта-фронтовика О.М. Любовикова за сборник рассказов и очерков «Деревенские женщины». Это плод его многолетних наблюдений за судьбами женщин-земляков в годы войны и мирное время. Здесь, как в зеркале отразилась и его нелегкая собственная судьба.
В 2001 году по предложению областной журналистской организации областная комиссия проводимого тогда конкурса представила сборник на Всероссийский конкурс «Женщины России – на службе Отечеству». И вновь успех.
Михаил Тихонович удостоен Диплома 2 степени в номинации «Книги» и премии.
«Деревенские женщины»
В 2000 году вышла книга Михаила Дербенева «Деревенские женщины» с эпиграфом: «Матери моей, Хионии Андриановне Дербеневой, великой труженице, без мужа поставившей на ноги четверых детей, с любовью и печалью посвящаю». В книгу вошли рассказы и очерк, написанные в разные годы жизни автора.
Дербенев М.Т.
Деревенские женщины: Рассказы и очерк
[Текст]. М. Дербенев - Яранск, 2000.-
76, [1] с.: фот.
Содерж.: В рассказах и очерке все жизненно,
правдиво, волнующе. Пожилого человека они
возвращают в далекое деревенское детство, а для
молодого, представляют познавательный интерес… Большинство произведений о женщинах,
«по-крестьянски ломивших в глубоком тылу всю войну». Ставя на первое место интересы помощи фронту, они жили в страхе за своих воинов- мужей, вздрагивая от каждого стука почтальона – не похоронка -ли? - в заботе, чем накормить голодных детей…